Получив в Гандруке все благословения индо-арийской семьи и гурунгов, я продолжаю свой путь. Индусы из Дарджилинга предлагают подкинуть меня по пути, и я мчу с ними в джипе, болтаю с Ашишем — непальцем, сопровождавшим группу в трэккинге. Говорим про горы, випасану и дуальность. Думаю, что в следующий раз я обязательно поеду в Покхару на випассану. Или в медитационный центр Ошо-Тапобан, куда я заеду перед отлетом из Катманду.
По дороге, залюбовавшись горной речкой и подвесным мостом через нее, прошу водителя оставить меня тут…
— Доберешься потом сама?
— Спрашиваете! С чем у меня никогда не было проблем — так это с быстрым нахождением трансфера или ночлега.
Мы прощаемся, я захожу в местный магазинчик за печеньками и водой и интересуюсь, что могу посмотреть в округе.
— Про деревню, где делают мед, слышала? Там всего 10 домов. Тебе просто нужно перейти мост, потом подняться в сторону синей крыши (это школа), а дальше – вон, смотри, развивающиеся флажки на ветру. Иди по направлению к ним, там только одна дорога.
Я каждый раз удивляюсь таким ориентирам. Флажки мой глаз с трудом различает — слишком далеко, но тем не менее вижу. Дойду.
Сначала я медитирую прямо посредине моста, качаясь на нем как в колыбели и слушая, о чем болтает непальская речка. Потом начинаю подниматься вверх по террасам местных хозяйств, и очень быстро теряю из виду и синюю крышу, и флажки.
Растерянно озираюсь вокруг и вдруг замечаю десятком террас выше непальца в белой одежде, вышагивающего с огромным мешком на голове — он машет мне рукой и указывает направление. Я улыбаюсь и начинаю подниматься в указанную сторону. Через 5 минут мы встречаемся, он широко улыбается и пытается что-то выяснить, но я не понимаю не слова. Он поворачивается лицом к домику на холме и кричит что-то — выходит женщина, и я понимаю, что он интересуется говорит ли она на английском. Она кивает, и мы вместе карабкаемся вверх. Я с рюкзачком , он — с большим мешком на голове. Мне очень неудобно, что он оторвался от своих дел и с такой тяжелой ношей идет меня проводить.
Как оказывается потом — в нем воздушный рис а’ля поп-корн. Поэтому таскать его не так уж и тяжело. Местные жители едят его с кари. Она покупает у него миску воздушного риса и делает нам масала-чай. Я протягиваю печеньки ее малышу. Сидим, пьем чай. Он объясняет ей, что идет в Покхару продавать рис.
Она — маленькая как девочка, и очень громко разговаривает, видимо, со слухом беда. Непонятно, как справляется одна с таким огромным хозяйством: пара коз, буйвол и куры. А еще двое сыновей. Муж почему-то живет в соседней деревне. Денег за чай брать не хочет. Порывается проводить меня до Томиджунг. А это — ни много ни мало 40 минут карабканья вверх. Еле уговариваю ее остаться с сыном. «Помни, — кричит мне вслед она, — от школы — направо, а потом по дороге до таблички «Добро пожаловать в Томиджунг!»
Я поднимаюсь вверх до калитки школы, деньги на которую в 2011-м году пожертвовал какой-то американец, чья имя теперь трогательно увековечено на ней. Размышляю о том, какие события являются большими и важными в жизни деревень. Калитка и забор для школы — это же очень значимо для пары деревенек в десять домов.
До Томиджунга уже рукой подать.
Я бреду по каменной дороге, которую украшают цветущие красным колючки.
Навстречу мне — пастух с парой буйволов. И вот наконец — ворота в пчелиный рай: «Welcome to Tomijung (The Bee village)»
В деревне тишина. Я ожидаю увидеть цветные ульи как в армянских деревушках, но не вижу ни одного.
С интересом заглядываю во дворы. Никого нет.
И вот наконец замечаю мать и дочь, занятых неспешными делами: мать расчесывает волосы, дочь покуривает самокрутку.
В непальских деревнях дымящие женщины — почему-то типичная картина.
Они не понимают по-английски, я пишу в переводчике: «Можно ли попробовать мед?»
Мать поднимается и идет на кухню. Дочь жестом указывает на стул.
Приносит мне кусочки сот в мисочка. Сижу, жую.
— Можно ли купить?
Качает головой. Нету.
Потом показывает мне ульи — круглые бочки, прикрученные под окнами.
После этого я начну замечать их по всей деревне.
Она с интересом разглядывает мои украшения, демонстрирует свои бусы и камень-шалинграм.
Потом делает жест рукой и ведет по деревне. Приводит к другой женщине — та сушит семена горчицы и гоняет кур, пытающихся их склевать. Угощает меня медом, уже без сот. Я оставляю им немного денег и бреду дальше. Покидаю пчелиный рай.
«Спасибо за визит!» — прощается со мной Томиджунг табличкой на воротах.
Вниз иду уже другой дорогой. Проголодалась. Спрашиваю у жителей первого попавшегося на пути дома, где можно поесть.
— Любишь домашнюю кухню?
— Конечно.
— Тогда у нас.
— Согласна! Какая у тебя родинка красивая, — делаю комплимент отцу.
Тот смущается и уходит с сыном по делам. Мать тушит сорванный в огороде шпинат и подает в тарелке с непальским круглым рисом и мисочкой чечевичного дала. Приносит масала чай. Ем, наслаждаюсь простой кухней и открытостью людей.
Передохнув, благодарю и иду дальше.
У реки пастух пасет нескольких буйволов.
Удивляется, почему я одна, без гида и интересуется, куда иду.
Не знаю, куда, — говорю. — Просто иду.
Им такое непонятно. У любого пути должна быть цель. А когда ты сама себе путь — он и есть твоя цель.
Спускаюсь к речке, раздеваюсь. В кроссовке блестит слюдяной песок. Такой я видела только в Ришикеше на берегах голубой Ганги. Вокруг валяются много расколовшихся камней с серебряным срезом. Бросаю в рюкзак пару маленьких камушков на память. Купаюсь в холодной речке. Сижу и жмурюсь на солнце, что серебрит воду.
И вновь перехожу по мосту, по которому шла в деревню пчел, мальчишки преграждают мне дорогу и выклянчивают монеток.
Я иду по дороге, заглядываясь на мои любимые деревья, цветущие огромными красными цветами — мой фетиш еще с индийского Муннара.
Останавливаюсь попить чай в придорожной кафешке. Две девчушки качаются в огромной плетенной колыбели, их бабушка готовит еду на небольшой, но уютной кухне, полки которой уставлены латунной посудой.
Очень скоро ко мне присоединяется дедушка в национальной одежде племени гурунг.
Угощаю его печеньками, болтаем, наблюдаем за крестьянином, возящимся напротив с буйволом, неспешно жующим охапки сочной зеленой травы.
Я тоже неспешно продолжаю свой путь.
Останавливаюсь сфотографировать девочку, танцующую перед бабушкой.
Думаю о том, стоит ли остаться еще на одну ночь в деревне, как приходит смс из прекрасного отеля Fish Tail Lodge на озере Пхева в Покхаре, куда я завезла багаж перед треккингом: «Мы держим для тебя комнату, ты приедешь?»
«Приеду», – отвечаю я и оборачиваюсь в поисках трансфера.
Он появляется в ту же минуту. Притормаживает непалец на байке.
Следующие 2 часа я проведу за его спиной.
Мы остановимся лишь пару раз: чтобы забрать мешок картошки в маленьком городке по дороге, где мне нужно поставить штамп в разрешение на треккинг, и чтобы посмотреть на горящие горы. Это частое явление весной, возгорание происходит от сухости.
В Покхаре давно не было дождей. Зрелище напоминает извержение вулкана — огонь ползет по склону, перекидывается на соседние. Мы с водителем и другие люди на дороге молча наблюдаем пожирающую стихию ни в силах ни помочь, ни оторваться от этого зрелища.
В Покхару я прибываю уже совсем поздно. С байка я впрыгиваю на маленький паром на озере Пхева, который доставляет меня на полуостров, на котором и находится легендарный отель, упомянутый в международном бестселлере «1000 мест, которые стоит увидеть перед смертью» Патрисии Шульц.
Fish Tail Lodge имеет уникальное расположение: с озером с одной стороны и лесным холмом с другой, он дарит своим гостям захватывающий дух вид на панораму ареала Аннапурны и горы Мачхапучре (Рыбий хвост), что отражаются в голубых водах озера Пхева. И хоть и назван этот отель в честь одноименной горы, мне он видится скорее не хвостом, а позвонками гигантской рыбы, когда-то давным-давно жившей в озере Пхева. Если смотреть на отель с высоты птичьего полета, он напоминает именно их. В каждом секторе-«позвонке» находится по несколько номеров, с собственными террасами и садиками, в которых пышно цветут яркие цветы.
Гостей здесь традиционно приветствуют непальским традиционным шарфиком. За время путешествий по Непалу у меня набралась целая коллекция таких шарфов.
Lodge Fish Tail принадлежит мемориальному благотворительному фонду «Джаянти», и вся полученная прибыль от функционирования отеля, направляется в поддержку этой некоммерческой организации, чья миссия заключается в содействии профилактики сердечных заболеваний и предоставлении доступной кардиологической помощи гражданам Непала. Эта организация является наследием покойной принцессы Джаянти Шах и была создана в соответствии с ее пожеланиями.
Для любителей спа здесь есть салон с массажами и аюрведой, а также сауна и бассейн.
А еще тут можно заказать экскурсии по окрестностям Покхары, отправившись на водопад Дэвис или на парапланинг в Сагаркот или просто на прогулки вокруг озера Пхева, чтобы насладиться ежевечерним арати (ведическая церемония подношения огня) богине Дурге, чей храм находится на небольшом островке посреди озера. Туда, кстати, можно отправиться и на лодке, которую для тебя закажут прямо из отеля.
В Fish Tail Lodge за время, что меня не было, побывал премьер-министр, приехавший отметить День Туризма. В этом легендарном отеле, принадлежащем королевской семье, останавливаются все знаменитости и общественные деятели, портреты которых можно увидеть на доске почета на ресепшн.
Но больше всего в FishTail Lodge меня радуют люди, которые искренне рады твоему присутствию здесь и делают все возможное, чтобы ты запомнила этот визит навсегда.
Пока я ужинаю в ресторане, в котором представлен широкий выбор непальской, китайской, индийской и западной кухонь, с радушным Каузалом — генеральным менеджером отеля, и мы беседуем на самые разные темы, обмениваясь культурными кодами индо-арийцев, шеф-повар лично приходит убедиться в том, что моя рыба на гриле – дар озера Пхева – мне нравится. После ужина я наслаждаюсь масала-чаем в уютном баре у камина и смакую впечатления дня. Но самое прекрасное время в Fish Tail Lodge – это утро, когда можно завтракать с видом на Аннапурну у озера Пхева и вспоминать приключения последних дней, пока внутри меня еще живут и дышат хребты Гималаев и разлито тепло сердец всех встреченных по пути людей…
Спасибо Going Nepal за этот по-настоящему бесценный дар!
Это то, что я называю истинным luxury в моем личном наполнении этого слова. 
